25 января глава города Андрей Бородкин от лица всех жителей города Югорска и благотворительного фонда "Возрождение", совместно с управлением социальной защиты населения поздравили Кудряшову Елизавету Павловну с 75-летием полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.
Также, в соответсвии с постановлением Правительства Санкт-Петербурга, Елизавета Павловна была награждена нагрудным памятным знаком "В честь 75-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады".
Елизавета Павловна единственный человек в нашем городе, являющийся жителем блокадного Ленинграда. Детские годы жизни в Ленинграде практически не помнит. В 1941 году во время военной блокады Ленинграда, в результате эвакуации из города Елизавета Павловна попала в Горьковскую область. Всех детей «ленинградцев» разместили в здании техникума. Судьба сложилась так, что в один из визитов в техникум маленькую Лизу взяла на воспитание женщина, с которой родственных отношений не было. Не смотря на трудности тех времен, имея пожилую мать и дочь, женщина не побоялась приютить чужого ребенка. В 1945 году женщина, воспитывающая маленькую Лизу завербовалась и уехала, оставив приемную дочь и пожилую мать. Елизавета Павловна вынуждена была попрошайничать, чтобы прокормить себя и бабушку. В этом же году Елизавета Павловна попала в Салганский детский дом. Позже детский дом был расформирован, детей приютили близкие родственники. Не имея родных Елизавета Павловна попала в семью к чужим людям, с кем проживала до 14 лет.
В 1968 году, по приглашению знакомых, Елизавета Павловна с семьей приехала в п. Комсомольский. С 1968 года работала в Комсомольском леспромхозе транспортировщиком 2 разряда, а с 1977 работала в ОРС – 1 «Тюментрансгаз» кондитером. В 2001 году Елизавета Павловна вышла на пенсию.
У Елизаветы Павловны двое детей, три внука и один правнук.
Ниже мы опубликуем стихотворение, написанное Ганьжиной Валентиной Владимировной, дочерью Кудряшовой Елизаветы Павловны.
Управление внутренней политики и общественных связей
И видимо не раз, не два
Доказывать я буду в спорах,
Что он красивей, чем Москва!
И в стороне сибирской, дальней
Мне помнится родимый дом…
И то, что факелы Ростральных…
А впрочем нет, я о другом.
Я вижу городок на Волге,
В полукольце плешивых гор
В тот очень тяжкий, очень долгий
42-ой военный год.
Линялые шатрами крыши,
Стада, бредущие в пыли…
Сюда блокадных ребятишек
Из Ленинграда привезли.
Ведь больше года голодали…
Им дали мяса, масло дали…
Они ж, шатаясь как в бреду,
За завтраком не доедали,
На завтра прятали еду.
Они не оставляли крошек,
Тихи, глазасты и худы.
Они рассматривали кошек
Лишь как запас живой еды.
И падали при каждом шаге
И молча плакали в тиши.
Но кто-то детям дал бумагу
И заточил карандаши.
И вот на четвертушках мятых
Стал робко возникать на свет
Не точный, памятный, крылатый,
Неповторимый силуэт –
Бессмертный шпиль Адмиралтейства,
Его нагую простоту чертило
Раненое детство, мусоля грифели во рту.
Да, он мне снится этот город,
И видимо не раз, не два
Доказывать я буду в спорах, что он красивей, чем Москва!
И вновь, и вновь при трудном шаге
Я вспоминаю это: тишь палат,
Детей, и на листках бумаги
Рисунок – точно текст Присяги –
Тебе на верность Ленинград.